Мультипровал
В конце концов, признание ведущими странами Евросоюза провала политики мультикультурализма - лучшая иллюстрация того, что большинство рядовых белых европейцев предпочитают видеть своими соседями таких же белых европейцев. И стоит ли винить за это именно их - очень большой вопрос. Не зря же мы упомянули о несмешиваемости несмешиваемого. Новые жильцы общего европейского дома в своем подавляющем большинстве как-то не сильно стремятся влиться в дружную евросемью, а предпочитают жить замкнутыми сообществами, сохраняя собственные национальные традиции и держа хозяев на расстоянии. Неудивительно, что многих банально раздражает, когда, идя по родному городу, они в каком-то из кварталов оказываются словно в чужой стране - ни слова родного, ни родного лица.
Добавьте сюда то, что переселенцы, как правило, выбирают один из двух путей дальнейшего существования на "новой родине" - либо берутся за ту же работу, что и местные белые, но получают за нее намного меньше, а значит, их-то прежде всего на такую работу и берут, либо вообще ничего не делают, а живут на пособие, которое им платит белое правительство, параллельно повышая общий уровень преступности. Как результат - требования самой известной националистической организации США "Национальный альянс" "Вернуть наши войска домой и отправить их на мексиканскую границу". Или 5,7 процента голосов, которые получила на последних парламентских выборах партия "Шведские демократы", которая высказывается за ограничение неевропейского переселения в страну. Или постоянные драки финнов с иммигрантами в течение последних лет.
Естественно, мы не пытаемся оправдывать неонацистские идеи. Мы пытаемся понять, почему происходит так, что европейские страны, в определенный период своей истории открывшие объятия представителям других культур, сегодня вдруг решают эти объятия закрыть. А перспективы-то получаются совсем нерадужные.
Водка и ФСБ
Сегодняшний настоящий российский неонацист, если он действительно настоящий, совсем не таков, как еще десять лет назад. Его средний возраст стал значительно больше, а главные враги - не таджикские гастарбайтеры, а власть. На YouTube гуляет ролик, в котором покрытый татуировками великан в маске спрашивает: "Знаете, почему мы проигрываем войну чужакам?" И сам же отвечает: "Потому что кавказцы - отличные спортсмены, а русские - пропитые вырожденцы. Брось водку, иди в спортзал". Пока костлявые модели в рекламных телевизионных роликах брили ноги, а тщедушные парниши канались, кто бежит за "Клинским", бритые качки "поймали волну", зацепив струнку в душе многих неспившихся и несколовшихся. Сегодня официальная пропаганда активно разрабатывает эту же тему. И от того, кто первым доведет ее до логического завершения, во многом может зависеть завтрашний день. Без преувеличений. "Твои главные враги - водка и ФСБ" - это тоже с одного из российских неонацистских сайтов.
По последним сведениям, неонацистское движение в России насчитывает до 70 тысяч человек. Много это или мало? Все зависит от того, о чем идет речь…
Национальный нацизм
Но что это мы все про Америку да про Европу? А как же Россия? И здесь, на самом деле, веселого в этом смысле мало. Вновь при попытке разобраться, откуда же взялся нацизм на просторах страны, шесть десятков лет назад его победившей, неизбежно упираешься рогом в национальные ворота. Хотя в нашей стране у нацизма есть свои особенности. Снижение уровня жизни после распада Советского Союза и провал демократических реформ в девяностые привели к тому, что скрытая ксенофобия русских переросла в более радикальную и быстроразвивающуюся форму - все больше и больше молодых людей попадают под влияние неонацистской идеологии и считают, что только так можно вновь обрести утраченную национальную гордость.
Впервые о скинхедах в России заговорили на рубеже восьмидесятых и девяностых. Деятельность неонацистских движений в Великобритании, Германии и Чехии в то время была дежурной темой телепередач. А уже 1992 году в Москве было несколько человек, называвших себя неонацистами. И все. Но ситуация резко изменилась в конце 1994 года. Для тех, кто не помнит, напомним, что тогда началась первая чеченская война. И всего за несколько недель неонацистское движение стало если не массовым, то очень заметным явлением.
Среднестатистический скинхед того времени выглядел примерно так - ему было от 13 до 19 лет, он слушал группы "Штурм", "Русское гетто" и "Tottenkopf" и время от времени гонялся за беженцами из Таджикистана, темнокожими или индусами. Причем милиция обычно игнорировала любые сообщения о том, что молодые нацисты кого-то избили. Мол, это не представляет какой-то социальной опасности, да и доказать, что они это сделали по национальному признаку, было практически невозможно. Ведь жертвы сами не стремились попасть в руки представителей закона.
Спустя несколько лет ситуация только ужесточилась. Одно из наиболее громких событий того времени - в 1998 году руководитель небольшой радикальной группы "Русская цель" Семен Токмаков избил работавшего в охране посольства США темнокожего солдата американской морской пехоты Уильяма Джефферсона. Мужчина, носивший мундир элитного рода войск США, попал на больничную койку, а Токмаков - на первые страницы западных газет. Пошли демонстрации бритоголовых, скандировавших у американского посольства: "Россия для русских, Америка для белых, негров - в джунгли". Пострадавший Джефферсон, опасаясь за свою жизнь, уехал из России, а Токмаков был оправдан и освобожден в зале суда. Руководитель группы, в которую входило всего 25 человек, стал неофициальным национальным героем.
Однако в большинстве случаев радикальные организации предпочитали и предпочитают действовать скрытно, но более жестоко. По неофициальной статистике, от рук скинхедов в Москве ежемесячно погибает пятнадцать человек. Кроме того, по данным милиции, в 2007-2008 годах неонацисты провели ряд пробных взрывов бомб, в частности, на заброшенных железнодорожных ветках.
По сведениям "Известий", за последние несколько лет неонацисты совершили нападения как минимум на 15 тысяч человек. В одном из отчетов Московского бюро по правам человека говорится, что в год в результате таких нападений погибает от 20 до 30 человек, причем их количество растет со скоростью в 30 процентов ежегодно.