Александр Михайлович Акулинин – признанный мэтр тамбовской литературы, автор более двадцати книг, член Союза писателей России, заслуженный работник культуры, основатель издательства «Книжная лавка писателя», с 1993 по 2003 гг. – председатель областной писательской организации, руководитель литкружка «Литературная пятница». Родился в 1938 году в селе Большая Лозовка Токаревского района (родина писателей Николая Вирты и Петра Сажина). Живет в Тамбове.
Персонажи акулининских произведений – наши земляки – люди яркие, неординарные, остро переживающие за судьбу Тамбова и тамбовской деревни. Да и сам писатель давно уже стал одним из самых заметных и колоритных персонажей культурной жизни Тамбовщины. Неизменная рубаха навыпуск, окладистая борода, острый мудрый взгляд и неспешная речь, щедро сдобренная цветастыми народными словечками и поговорками.
О гостеприимности акулининского дома ходят легенды. Хорошо знакомые, мало знакомые, а порой и почти не знакомые хозяину литераторы знают: ежели Михалыч не хворает, можно ненароком забежать к нему в пятницу «на огонек», «стрельнуть чуток до получки», испить в хорошей компании чаю, а может, чего и покрепче. Шумные, эмоциональные споры-разговоры о литературе порой длятся часами.
Бывает, что после ...надцатой чарки нашего национального напитка страсти закипают уж совсем нешуточные. В таких случаях Акулинин медленно поднимает от стола правую руку и спокойно произносит: «Ну, все, все, все... Не ссорьтесь, мальчики!»
Седые пятидесяти-семидесятилетние «мальчики» послушно замолкают.
* * *
Типовая «трешка» в полшаге ходьбы от магазина «Books» на Интернациональной. По всем стенам опухшие от книг полки и живопись: Рябинский, Шемякин... Хозяин выглядит немного уставшим – вчера приходили друзья-писатели, пошумели, засиделись. На столе сахарозаменитель и кофе. Супруга Зинаида Тихоновна беспокоится:
- Саша, только не очень крепкий... Тебе ж нельзя! (старые и новые «болячки»)
Акулинин смиренно кивает и незаметно подсыпает себе в чашку еще одну ложку «Якобса».
- Александр Михайлович, Ваша главная книга «Крепость на Цне» была включена в программу внеклассного чтения в тамбовских школах. Каково это – официально числиться «живым тамбовским классиком»?
- Ну, включена, может быть, а вот читают ли... Не знаю, не уверен... И не знаю я, какая у меня книга главная: «Крепость...», «Светла водица» или «Шурка поводырь». В прошлом году издал роман «Падение стены» - все о ней – о многострадальной деревне тамбовской. Сейчас пишу продолжение «Крепости...» - «Татарский вал». Надеюсь издать их одной книгой.
- Как построен, распланирован Ваш рабочий день? Помнится, Юрий Олеша призывал не проводить «ни дня без строчки», а Анна Ахматова, напротив, советовала не марать бумагу, пока не придет вдохновение. А как Вы пишите?
- Я никогда не загадываю, что будет завтра, и стараюсь ничего жестко не планировать. И стоит ли об этом рассказывать? По большому счету, все ценное, что может дать людям писатель, должно умещаться в его книгах, а не в интервью и выступлениях. Писательство – профессия не публичная. Это не шоу-бизнес... А касаемо технологии, я, конечно, согласен с Ахматовой. Вот, бывает, не пишется дни, недели, но в голове-то процесс идет. Потом сел – и разом написал все, о чем замыслил.
- Книги каких авторов Вы сами читаете? Какие передачи смотрите по телевидению?
- Сейчас времени хватает только на рукописи тамбовских авторов. По телевизору могу терпеть только новостные программы. Все остальные передачи – какой-то поганый омут, низкопробная «развлекуха». Нас весьма ловко зомбируют, пытаются отвлечь от реальных проблем, от навалившегося кризиса. Такой эфир меня просто оскорбляет.
- Кстати, о кризисе: кто виноват и что делать?
- Что делать? Ответ, к сожалению, традиционный: спасение утопающих, как у нас испокон повелось, дело рук... Если сами не будем барахтаться, а будем ждать «умных» советов и суровых команд сверху...
Когда я писал «Крепость...», я был безработным. Времена были советские, и наш участковый всерьез грозил мне судом «за тунеядство». Как жить? Ну, собирал на набережной пустые бутылки, сдавал, покупал хлеб. Так вот.
Кто виноват? Несколько лет назад нас, никого не спросив, как слепых котят швырнули в рынок и «демократию», а плавать мы до сих пор не научились. Чиновники снова пытаются решить нахлынувшие проблемы за счет народа. Опять все на нашем горбу.
Далеко не дураки эти два хороших парня, которые сейчас страной руководят. И верю, что искренне за все переживают и хотят добра для России. Но, видать, кто-то или что-то им там мешает шибко. Ну, что ж... Будем надеяться, все-таки...
Я не экономист – не рискну давать каких-то глобальных советов, но почему, к примеру, не восстановить ту же систему сельхозпотребкооперации? Чтоб закупать у крестьян их продукцию по нормальной цене, а не за копейки, как это делают барыги-спекулянты. Почему не открыть, хотя бы на время кризиса, рядом с гипервсякими маркетами, забитыми импортной продукцией, нормальный госмагазин с дешевым хлебом, лекарствами по «божеской» цене? Это ли не прямая обязанность государства?
- Как Вы считаете: что в жизни Вам удалось сделать, а что не удалось?
- Деревья сажал, дома строил, дети, внуки, правнуки есть. Перед «демократами» не лебезил, перед коммунистами не прогибался. А теперь, если и приспичит, слава Богу, не получится: стар стал – спина не гнется. Старался и стараюсь жить достойно. Надеюсь, это удается.
За творчество свое мне ни перед собой, ни перед земляками не стыдно. Если бы предложили мне сейчас что-то поменять в своем прошлом – я бы отказался. Как случилось, так случилось. Но осознания полной удовлетворенности от своего творчества, признаюсь, у меня нет.
Писатели и политики частенько любят порассуждать про след в литературе, в истории. Я этого избегаю. След – штука опасная, порой так «наследить» можно...
Что не удалось? Ну, богатым не стал и уже не буду. По миру посмотреть-поездить не шибко довелось и уже не получится. А когда-то так хотелось...
Я недавно перенес очень тяжелую болезнь...
- Было страшно?
- Помирать я не боюсь.
- Вы в Бога верите?
- Рад бы, но нет. В Бога я не верю. Верю скорее в высший какой-то космический разум.
- Возьметесь сформулировать, в чем смысл жизни?
- Много в чем. Трезво оценить, что тебе в жизни дадено, и по полной все, какие ни есть, таланты на благо людям использовать. Не важно сколько тебе дано – важно как ты сумеешь этим распорядиться. Не быть в конфликте с самим собой, терпимее относиться к окружающим. Не пенять на время, а отвечать за все самому. Бежать от материальных соблазнов, от соблазнов власти. Это сложно все очень.
- Кто из тамбовских писателей последних десятилетий, на Ваш взгляд, наиболее значим и интересен?
- Назову Майю Румянцеву и Евгения Харланова. Из ныне живущих – Анатолия Остроухова. К сожалению, Майя и Женя рано ушли из жизни и до конца не стали тем, кем вполне могли бы стать. Майя еще во многом навредила своему таланту конъюнктурщиной. Я не осуждаю. Любому нормальному поэту, как воздух, необходим читатель. Хочется выступать, быть на виду. А кто этот «вид» обеспечит, разрешит? Власть! А что за это власть захочет? Понятно.
Женю же сгубила неорганизованность и известная болезнь русская... Очень жалко. Я для себя уже давно сделал грустный вывод: жить в России, иметь талант, заниматься творчеством и избежать «близких отношений» с водкой?.. Беда!
За Остроухова очень боюсь. Ранимый он слишком, к «нормальной» жизни совсем не приспособленный. Все, к сожалению, повторяется...
- Не хочется завершать интервью на таких грустных нотках. Неужели в нашей жизни совсем нет ничего светлого? И что бы Вы хотели пожелать нашим и своим читателям?
- Светлого в жизни достаточно. Я искренне желаю всем добра, доброты и терпения. Были, были времена не в пример злее – голод, война, репрессии. Вы ж, молодые, не знаете, не помните, а когда-то и простой хлебушек лакомством казался. Уж не говорю, что досыта его поесть за счастье было. Все настроится. Для хорошей жизни у нас все есть. И работать мы умеем. Будем жить! Не впервой...