Спасение тайной
Чтобы попытаться разобраться в ситуации, для начала следует понять, что же дает сокрытие правды появления усыновленного ребенка в семье для него самого и непосредственно для усыновивших родителей.
Не секрет, что по большей части «тайными усыновителями» становятся супружеские пары, которые в силу тех или иных обстоятельств самостоятельно не могут иметь детей. Поэтому вполне логично, что их выбор падает на грудничков. В этом случае, помимо того, что супругам дается шанс испытать на себе все прелести бессонных ночей, смены пеленок и прочих радостей настоящего родительства, есть и другая не менее важная деталь. Чем раньше ребенок оказывается в новой семье, тем меньше вероятности того, что он вспомнит своих биологических родителей, детский дом и непосредственно сам факт усыновления.
В настоящее время в России по закону никто не имеет права выдавать тайну усыновления. Правда, сам ребенок по достижении им совершеннолетия в случае какихлибо сомнений может обратиться в свое учебное заведение, к примеру, и узнать правду о своем происхождении, запросить судебные документы по усыновлению из архива.
Тайна – тайной, только, к сожалению, запрет на разглашение информации об усыновлении у нас, как показывает практика, действует исключительно на административные ресурсы. Что касается общественности – здесь все весьма относительно.
Общество «вне закона»
Нам удалось пообщаться с семьей Р., члены которой любезно согласились поделиться с нами своей историей при условии, что фамилия и имена ее участников будут изменены. Сегодня Андрею, который был усыновлен Татьяной и Виктором, семнадцать лет. Два года назад перед парнем открылась тайна его появления в семье Р., правда, поведали ее отнюдь не сами мама с папой.
Сама семья в нашем городе проживает не так давно. Их решение переехать сюда как раз и было связано с тайной, неожиданно ставшей явью. До этого они проживали в соседней с нами области. В молодости Татьяна перенесла серьезную операцию, после которой она не только чудом осталась жива, но и лишилась возможности когдалибо родить собственного ребенка. Более трех лет супруги готовились к такому серьезному шагу, как принятие ребенка из детского дома. Самым важным для них было взять себе малыша, который, в свою очередь, сам волей судьбы оказался лишенным счастья иметь собственных родителей. Андрей был усыновлен супругами Р. в возрасте пяти месяцев. Его собственная мама тогда оставила сына в родильном доме, покинув его буквально на третий день после родов. Еще когда даже не было известно, повезет ли им найти малышасироту, все меры безопасности по соблюдению тайны, как тогда казалось супругам, они постарались обеспечить. Татьяна даже уехала в соседний город к своей родной сестре, единственной из посторонних участнице заговора, якобы на «сохранение» беременности. Все сложилось довольно хорошо. Тогда даже родители супругов и подумать не могли, что Татьяна вовсе не вынашивала малыша.
Сейчас Татьяна вспоминает, что самым сложным на тот момент оказалось «подравнять» срок беременности и рождения Андрея с его возрастом. Но так или иначе и это удалось исполнить в совершенстве.
Сейчас Татьяна вспоминает:
«Тогда со мной не работали ни психологи, ни какиелибо другие специалисты, как это становится модным сегодня. Только специалисты опеки беседовали. Кстати, сейчас их ругают со всех сторон. У нас же, напротив, тогда сложились с опекой очень добрые и, я бы даже сказала, дружеские отношения. Они во многом помогали нам в то время. О том, что Андрюша не был выношен мной, как это происходит с другими мамами, я практически не думала никогда. Мы переживали вместе все детские болячки, слезки и радости. Он был долгожданным и родным ребенком с самого начала. Если бы сейчас меня спросили: зная тогда, как произойдет все в будущем, поступили бы мы так же, я бы со стопроцентной уверенностью ответила бы, что «да». Даже сегодня мы с мужем ни на минуту не раскаялись, что долгие годы скрывали от сына правду. Да и какая она, эта правда? Все тоже очень относительно. Мы с мужем были счастливы воспитывать сына, помогать организовывать детсадовские праздники, ходить на родительские собрания в школе, даже посещать поликлиники. С уверенностью могу утверждать, что все разговоры о генетической связи явно выдумка теоретиков. Могу рассказать даже один случай, поверьте, уже из многих, когда я убедилась, что эта связь с ребенком может устанавливаться в независимости от биологической связи. Андрюша учился в третьем классе. На уроке физкультуры они играли в лапту. Тогда у подающего из руки вырвалась палка и отлетела в сторону моего сына. Удар был настолько сильный, что у Андрея была разбита переносица. В этот момент я была на работе, как вдруг отчетливо услышала голос сына, зовущего меня. Поверьте, я четко слышала его голос, только гдето внутри, его чувствовало мое сердце. Тогда, не медля ни минуты, я побежала прямо в школу. Удивлению учителей не было предела. Я ворвалась в класс в тот самый момент, когда учитель только начала применять попытки дозвониться мне на работу. Андрюшка тогда, вырвавшись от медсестры, весь в крови, бросился ко мне на шею со словами: «Я знал, я знал, что ты придешь!»
Знаете, это далеко не единичный случай. Мы постоянно чувствуем друг друга даже сейчас. Я знаю, когда ему плохо. Чувствую и радуюсь, когда ему хорошо. С самим Андреем происходит то же самое. Кстати, у нас с мужем и сыном даже группы крови совпадают, хотя на момент усыновления этой детали мы даже значения не придавали».
О том, что Андрея воспитывают не биологические родители, парень узнал на последнем году обучения в школе от своего одноклассника. Тогда кроме Андрея об этом узнал и весь его класс. Каким образом тому мальчику стала известна тайна, хранимая очень крепко семьей, до сих пор никому не известно. Можно только предполагать, что какаято его родственница работала в какойлибо структуре, где это было известно, и просто однажды проболталась. Да теперь это и не важно. Делото сделано.
Когда Андрей вернулся домой с расспросами, Татьяна с Виктором не смогли обмануть сына. Хотя, в общемто, даже на тот момент это можно было с легкостью сделать изза недоказуемости предположения. Но как говорит сама мама: «Одно дело просто недоговаривать, когда тебя не спрашивают об этом, а другое – врать собственному ребенку». В этой семье открытие правды не стало огромной трагедией, и никакие детскородительские отношения не были разорваны. Да, был серьезный психологический удар для всех сторон, были слезы, но было и понимание. Андрей понял своих родителей и, более того, даже искренне благодарил их за то, что много лет оберегали его от этой «правды», которую вообще никогда он сам знать бы не захотел. Достаточно много примеров, когда приемные дети, узнав правду, как правило, хотят получить информацию о своем происхождении. Только женщин, оставивших когдато своих детей, приходит единицы. Нет, Андрей не собирается предпринимать попытки розыска той особы, в жизни которой он однажды оказался лишним. Ему это ни к чему. К слову, идея с переездом с предыдущего места жительства принадлежала именно Андрею. Как утверждает сам мальчик, ему самому приятно участвовать в родительском заговоре по сохранению семейной тайны. Тем более что тайной она больше является для общества. В самой же семье все очень открыто и искренне. «Мне только очень обидно, поясняет Андрей, что закон не может призвать к ответственности всех представителей общества за то, что они лезут управлять судьбами других людей и делиться чужими секретами».
Всему свое время
О плюсах и минусах тайны усыновления мы попросили рассказать заместителя директора, психолога «Центра по развитию семейных форм устройства детейсирот и детей, оставшихся без попечения родителей, «Ради будущего» Людмилу Марееву:
Конечно, лучшим вариантом считается тот, когда от ребенка его настоящую историю не скрывают. Хранение тайны годами становится для семьи настоящим «скелетом в шкафу», который так и грозится однажды выпасть оттуда. Родители нервничают, психологическая обстановка в семье становится нестабильной, ребенок все чувствует. Ничего хорошего такая тайна в семью не приносит. Другой вопрос – как и когда эту информацию следует подавать. Здесь однозначного ответа быть не может. Нужно исходить из особенностей собственного ребенка. Самое главное, чтобы он был наверняка уверен и чувствовал родительскую любовь! Чтобы эта информация не совпадала с переживанием какогото из возрастных кризисов или других потрясений. Нужно, чтобы ребенок был психологически готов принять эту правду. Здесь на помощь всегда придет психолог и даст нужные советы.
В целом все вполне понятно. В любом случае ситуация с усыновлением очень индивидуальна. Тут играет роль каждый фактор самого психоэмоционального семейного климата. Только следует ли перекладывать ответственность за это на чьито плечи? В затруднительной ситуации сегодня у любой семьи имеется возможность поработать со специалистом, рассмотреть и простроить линии поведения, а также спланировать их с учетом на будущее.
Правда в противоречиях
Если рассмотреть ситуацию с позиции соблюдения законодательства, то сама по себе статья № 139 «Тайна усыновления» Семейного кодекса не вполне соответствует конвенции ООН, защищающей права ребенка, где говорится о том, что ребенок имеет право знать своих родителей. Большинство россиян стремятся сохранить тайну усыновления, которая охраняется законом. Какими бы ни были причины, заставляющие родителей скрывать от ребенка факт его усыновления, почти все они могут быть расценены как попытки защитить ребенка. Ребенок не чувствует себя отвергнутым, узнав о том, что от него отказались кровные родители, и не испытывает одиночества при общении с другими детьми. Одновременно не секрет, что приемные дети часто очень остро реагируют на то, что долго время их держали в неведении относительно их происхождения, когда другие люди знали правду. Хотя в подобной ситуации и у самих родителей есть вполне обоснованное опасение, что, узнав правду об «обмане», ребенок перестанет их считать родными людьми, и гармония в семье нарушится. Таким образом, выходит, что с самим сохранением тайны усыновления связано слишком много страхов и опасений, действительно мешающих нормальному развитию семейных отношений. Наряду с этим, не всегда прямая правда может быть полезной. Также она может оказаться очень губительной. «Тайное всегда становится явным» по существу лишь красивое высказывание. На самом же деле достаточно взглянуть на собственную жизнь. Все ли из того, о чем вам не хотелось бы говорить остальным, однажды становилось явным? Конечно же, нет. В любом случае, «скрывать» или «не скрывать» семейные тайны не вполне честно решать именно законодателям. Тем более что, к сожалению, закон редко когда может учесть все тонкости человеческой психологии. Врачебный постулат «не навреди» както не очень сегодня работает в нашей медицине, так что уж тут говорить о законотворческой деятельности. Время, конечно, покажет. Возможно, однажды поменяется российский менталитет относительно отношения и осознания семьи как института общества, а надобность в дебатах относительно семейных тайн отпадет сама собой.