Борислав Струлев: Люди нуждаются в культуре и хотят, чтобы она всегда была рядом!

Имя Борислава Струлева красуется на афишах различных стран мира наряду с музыкальными звездами классики и эстрады. Однако этот, бесспорно, талантливейший музыкант в Москве лишь последнее время стал частым гостем, в то время как публике за океаном он уже давно известен как виртуозный виолончелист, кроме того, создающий интересные и перспективные международные проекты. Легендарный американский пианист Байрон Дженис, с которым Борислав дебютировал в Карнеги­Холле, сказал о нем: «Посмотрите на этого молодого человека, а что гораздо важнее ­ послушайте его… Он играет так, как будто родился с виолончелью». И маэстро был сто раз прав. Сегодня мы публикуем интервью с Бориславом Струлевым, которое он дал специально для «Тамбовского курьера».

­ Борислав, Вы родились в России в семье музыкантов: дедушка ­ легендарный оперный певец Борис Гаврилович Струлев, отец – солист Московского государственного академического камерного хора В. Минина, мама ­ профессиональная пианистка, а дядя ­ актер и певец Олег Ануфриев. Но как Вы оказались в Америке?

­ На самом деле, это невероятная история, полная магии! Я учился в Центральной музыкальной школе при Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского у прекрасного педагога Марии Юрьевны Журавлевой. После того, как стал стипендиатом программы «Новые имена», я много ездил по всей стране и получил возможность выступать на разных площадках. Затем произошла незабываемая встреча с композитором Тихоном Хренниковым, благодаря которому я начал понимать современную музыку и вышел на совершенно иной уровень исполнительского мастерства. И вот однажды я получил приглашение от Госконцерта на выступление в Большом зале консерватории с американским дирижером Джоэлом Шпигельманом.

Маэстро приехал в Россию с целой делегацией, среди которой была Джоан Питерс ­ писательница из Чикаго, написавшая много бестселлеров. Джоан предложила сделать запись нашего концерта, чтобы показать ее в Нью­Йорке великому Исааку Стерну. Мы сделали запись, передали кассету в Нью­Йорк и благополучно об этом забыли. А Джоан в Нью­Йорке показала это видео с записью виолончельного концерта К. Сен­Санса Cтерну. Тот был приятно удивлен моим исполнением и пригласил поработать в «ICM Artists» и далее учиться в консерватории в Нью­Йорке «Manhattan School of Music».

Джоан также решила показать это видео блистательному пианисту ­ единственному ученику Владимира Горовица Байрону Дженису, одному из самых известных исполнителей Рахманинова. А Дженис решил устроить мой дебют в США.

­ Выходит, что все решила эта кассета с записью?

­ Получается, так (смеется). Спасибо моему папе, который на гастролях в Японии, практически живя какое­то время на одних сухарях, накопил денег и купил там видеокамеру. Гонорары, как Вы понимаете, были небольшие.

­ Когда же состоялся Ваш дебют?

­ В один прекрасный день мне пришел факс с приглашением на сольный концерт в Кеннеди­центре, которым руководил Джеймс Вулфенсон, позже известный как глава Всемирного банка. Он, кстати, и сам неплохо играл на виолончели. И мы с моей мамой полетели в Вашингтон, ну, а затем было обучение в консерватории «Manhattan School of music». Так начались наши первые шаги в Нью­Йорке.

­ Вы все время говорите «наши». Имеете в виду свою маму?

­ Да, она мне очень помогала, практически бросив все: квартиру, Москву, работу концертмейстера в Гнесинской академии. Являясь профессиональной пианисткой, аккомпанировала мне в гастролях, сопровождая по всему миру. В годы моего становления, в начале карьеры за рубежом мама для меня была олицетворением Родины, была моим тылом. Я очень многим ей обязан. Только сейчас я понимаю, какой героический поступок она совершила. Я бы, наверное, никогда не справился один.

­ Кто еще Вас поддерживает? Где Вам более комфортно?

­ Раньше государство занималось определенными артистами. Было понятно, что если нет, скажем, десяти имен, то стране будет просто нечего предложить миру. Сейчас все изменилось, и очень многое зависит от наличия спонсоров. Конечно, я чувствую русские корни, потому что родился в Москве и никогда этого не забуду. Даже в Нью­Йорке я всегда стараюсь, не теряя связи с Родиной, делать русские вечера и показывать американцам различные русские проекты. Стараюсь также показывать и в России разные проекты из Нью­Йорка. Не побоюсь этого сравнения ­ я превратился в своеобразный мост между Россией и Америкой. И искренне рад этому.

­ У Вас есть райдер?

­ Для музыканта, конечно, очень важно иметь определенные условия. Если, к примеру, я летаю на самолете, то мне необходимо покупать два авиабилета: на себя и на виолончель. Так что всегда можно иметь два завтрака или обеда (смеется). Правда, приходится оплачивать полную стоимость билета за еще одно место для виолончели, а бонусы на него не начисляют. Ведь она со мной летает всегда и, если я могу накопить на бесплатный билет для себя, то для виолончели – нет. Вот такая несправедливость.

­ Часто ли прилетаете в Москву?

­ С 1993 года я живу в Нью­Йорке и ни разу не приезжал в Россию до 2005 года. Сейчас я практически начинаю все заново, открываю новую страницу своей российский концертной жизни.

­ Что Вам ближе: Москва или Нью­Йорк?

­ Очень коварный вопрос. Если спросить ребенка, кого ты больше любишь: маму или папу, что он ответит? (Улыбается). Если честно, просто не могу сказать, где лучше или хуже. У каждого мегаполиса свой особый шарм.

­ У Вас много проектов?

­ Я создал около двадцати разных программ в абсолютно разных жанрах: классика, джаз, кино, театр, поп. И моя виолончель оказывается везде! Даже там, где она никогда не была раньше! Поэтому очень тяжело определить, кто я. Кто мои поклонники ­ те, кто любят классику, театр, джаз или просто виолончель?

Мое искусство ­ не просто играть ноты на инструменте чисто и в ритме. Я поставил перед собой цель придать этому процессу театральность. Собственно говоря, это то, что когда­то делали Лист или Паганини. Мне неинтересно отдавать свою жизнь на то, чтобы повторять то, что уже было сделано и сыграно до меня сотни тысяч раз. Но я знаю, что если человек закроет глаза и послушает мои записи или увидит меня в зале, то он никогда этого не забудет. Мне нравится, когда люди, никогда не ходившие на классические концерты, удивляются тому, что может виолончель. Оказывается, это не так страшно, грустно и скучно, как они думали.

­ Вы много ездите по миру. На ваш взгляд, интерес к классической и джазовой музыке одинаков у публики разных национальностей?

­ Конечно, разница есть, и она огромна. На Западе можно собрать двадцать тысяч человек, чтобы просто послушать польки Штрауса. Попробуй это сделать в России! Моя мечта – поделиться с российскими зрителями тем багажом, который я накопил за годы жизни в Америке, показать, чему я научился на Западе. Ведь этого, несомненно, заслуживает наша публика.

­ Общаясь с музыкантами обоих континентов, могли бы Вы сказать, чья подготовка сильнее ­ русская или американская?

­ Я занимался с разными педагогами со всех краев света. И могу однозначно сказать, что русская школа всегда была самой сильной. Честь и хвала нашим советским педагогам, работавшим не за деньги, а за идею, за истинное служение искусству. А мы не боялись адских часов занятий, критики и подзатыльников, за которые, например, в Америке педагога могут привлечь к ответственности.

­ По Вашему мнению, музыка является универсальным средством объединения людей?

­ Да, конечно, и я стараюсь создавать проекты, которые этому способствуют. Когда мы проводили День России в Нью­Йорке, я старался подготовить такую программу, чтобы представить Россию достойно в глазах американской общественности. В Москве на базе Дома актера я создал творческие вечера, своего рода клуб «музыкальное собрание». В Нью­Йорке же я делаю серию концертов «Борислав Струлев и друзья» в знаменитом историческом клубе на Бродвее Birdland Jazz Club. Это некое смешение классики, джаза и свободной импровизации.

­ Сейчас велика тенденция к созданию фестивалей различных уровней. В чем причина?

­ Думаю, в первую очередь, в людях. Людям нужна культура. Они хотят, чтобы она была рядом. Как бы это ни прозвучало странно и одиозно.

­ Вас, Борислав, эта волна также коснулась. Мы знаем, что Вы являетесь музыкальным директором белгородского музыкального фестиваля «Belgorodmusicfest» и арт­директором фонда развития классического музыкального искусства Белгородской области. А не было ли идеи или уже планов организации подобного музыкального фестиваля и для тамбовчан, проживающих на родине предков великого Рахманинова? Или, быть может, проведение Вашего творческого вечера «Струлев и друзья» для поклонников Вашего таланта и музыки в целом?

­ Белгородский фестиваль начинался два года назад и теперь проводится каждый март. Отдельное спасибо белгородскому губернатору Евгению Степановичу Савченко и митрополиту Белгородскому и Старооскольскому Иоанну, а также фонду развития музыкального искусства за поддержку. Она очень нам важна, и я безмерно благодарен им за нее. Белгород уже узнал таких великих артистов, как Дмитрий Хворостовский, Мишель Легран, Денис Мацуев, Валерий Гергиев и многие другие. Более подробную информацию об этом можно найти на сайтах www.borislavstrulev.com и www.belgorodmusicfest.ru.

Что касается Тамбова, мы полностью открыты к встречным предложениям руководства города и области по организации и проведению подобных творческих вечеров, концертов или, быть может, даже фестивалей. Мне очень нравится ваш город, где родились многие мои сегодняшние друзья, с которыми я общаюсь, и искренне хочется, чтобы Тамбов также уже в скором будущем стал одним из центров музыкального искусства. Это было бы действительно здорово!

В общем, планов громадье, но музыки, как говорили великие, много не бывает. Приглашайте, мы с удовольствием приедем к вам с ней!