Несколько лет назад мне на глаза попалось высказывание митрополита Антония Сурожского, дословно которое я сейчас уже и не приведу, но зато смысл запомнился намертво, потому что пробрал до кончиков нервных окончаний. А суть была в том, что многие из тех, кто по тридцатьсорок лет ходил в церковь во все воскресенья и великие праздники, кто неустанно во всех положенных местах разбивал лоб на земных поклонах и свечек опять же в положенные места понаставил столько, что и сосчитать невозможно, оказавшись по ту сторону жизни, с искренним удивлением обнаружат себя совсем не в том положении, в котором считали себя достойными находиться. Но как же так, Господи? Мы же все, что от нас устав требует, выполнили: все утренние и вечерние молитвы оттарабанили, службы не пропускали, на церковь, чтобы совесть не заела, отщипывали. Весь ритуал исполнили, как полагается. Чего Тебе ещето надо?
А надото Ему, как окажется, совсем другого. «Сыне, дай Мне сердце твое». Но не в смысле – как в старой детской страшилке, когда ктото у когото требовал: «Отдай мне твое сердце!» Главное для Бога – помышления и желания человеческой души. «Где богатство ваше, там будет и сердце ваше». Потому и свечки, и поклоны, и трехчасовые стояния столбом – это не цель. Но тогда – что же это? Как оказывается, все лишь – средство.
И от этой такой простой, как выясняется, мысли вдруг стало не по себе до «гусиной кожи» по всему телу. Потому что именно ко мне это было обращено. К тому времени в моей, как я был искренне уверен, христианской жизни было все – и посты, и молитвы, и поклоны, и свечки. Плюс горячая убежденность в том, что подобный «универсальный набор» гарантирует мне въезд в Царствие Небесное. А тут вдруг – такой поворот. Поневоле кожа мурашками покроется.
Единство противоположностей
С тех пор многое пытался переосмыслить. Удачно или нет, сказать не могу. Точно знаю только одно – за внешними формами благочестия, благолепия и прочего с приставкой «благо» надо искать чтото, что должно этому внешнему соответствовать изнутри. И надо быть готовым к тому, что чаще всего «чегото» может не быть.
Почему так уверенно об этом говорю? Потому что иначе в современной церковной жизни не появилось бы такого понятия, как «православный сатана». Да ладно так бояться: в данном случае второе слово в выражении – скорее намеренное преувеличение. Тем не менее, общий смысл крайне точен. По большому счету, речь, в первую очередь, как раз о тех пресловутых бабульках, которые всето в церкви знают: и к какой иконе в первую очередь обязательно надо подойти, и какой длины юбку надеть. А то что это ты в джинсах в дом Божий приперлась? Не знаешь разве, что у женщины, которая в штанах ходит, между ногами сорок бесов проскакивают? И почемуто это у тебя двухлетняя дочка без платка? Не положено! Нука, вон отсюда! Пойдете вы после этого еще в подобное место, если в первый раз вас там так «приветили»? Потому, наверное, и «сатана», несмотря на то, что православный.
А еще, как говорят те, кто помнит советские годы, была в то время у наиболее церковно продвинутых прихожанок в возрасте такая «фишка». Облюбует бабулька себе постоянное место стояния на службе и старается всегда на нем находиться. А ежели кто раньше нее застолбленный квадрат займет, она потихоньку рядышком пристроится и незаметно иголкой в бок или в бедро. Парутройку раз кольнет – поневоле на полметра в сторону отодвинешься. А ей большего и не надо – свое место в Царствии отвоевала…
Не задумываясь, с первой попытки, попробуем ответить – это христианство? Для людей «в теме» ответ очевиден. Но только проблема в том, что таких «тематически грамотных» дай Бог полтора процента от тех, кто называет себя православными.
Две стороны медали
А теперь – такая ситуация. Женщина в достаточно зрелом возрасте пришла к вере. Крестилась и с рвением новообращенной принялась исполнять предписания до малейших мелочей. Постоянный платок на голове и старушечья юбка до пят. Посты со всей строгостью. Молитвы и посещения церковных служб. А больная мать в пустой квартире – одна. С ней отношения поддерживают соседи и другие знакомые. Дочери некогда – она исповедуется и причащается.
Повашему, невозможная история? Слишком было бы просто. Лично я знаю как минимум два таких случая.
А в это время по всем телеэкранам страны мелькает лицо православного священника в очередной роли в очередном фильме. Он вызывает неприязнь и осуждение. Его якобы православные якобы друзья с пренебрежением говорят о нем: мол, да какой он христианин? Вот я – да! Я у себя на майке начертал крест на пузе во всю спину да буквы приписал: «Я – православный». Сразу видно, кто есть кто.
А вот это в самую точку. Поскольку у священника – любимая и любящая жена и шестеро детей, и, насколько я знаю, он на собственные средства детский дом или интернат в Подмосковье содержит – точнее сказать не могу. Да и в ролях его, несмотря на всю внешнюю дурь, православное мировоззрение ничем не замажешь. Хоть он и не кричит о нем от имени своих героев.
А копнуть хотя бы чуть глубже, так, с православной точки зрения, если человека ругают, это даже очень хорошо. Говорят же Отцы Церкви о том, что хвалить человека – значит, желать ему зла. Получается, в действительности «чудному попу», как он однажды сам себя назвал, все православные собратья желают только добра, раз так его поливают к месту и не к месту.
Личный выбор
Итак, две ситуации. Герой которой из них – больший православный? Здесь каждый решает для себя сам. Мерило – собственное представление о Православии. А результат – представление других о решающем как о православном. Потому что в этой ситуации каждый выбирает по себе, по собственным силам, что для него главное – внешнее или внутреннее.
И здесь как нельзя более к месту вспоминаются слова Петра Мамонова о том, что христианство – это молча, без пафоса, или наоборот, без стонов и причитаний, вынести мусор и помыть посуду, когда тебя попросят. А еще лучше – не попросят, и ты сделаешь это сам. Выражаясь словами все того же священника, о котором мы писали выше, христианство – это принять человека таким, какой он есть – больной, сопливый, некрасивый. Не переделывать его под себя, а принять, как образ Божий. А уж полюбить его таким – это высшая степень вероисповедания.
Вместо заключения
Хождение в церковь, посты и молитвы, делание добрых дел – вещи для православного обязательные. Но при этом не самые главные. Вот ведь парадокс, да? Если все эти внешние проявления веры – средство, то в чем же тогда цель? Она – в том, чтобы стать другими. Другими внутренне.
А вот это куда сложнее. Штаны на юбку сменить и платок на голову нацепить можно быстро. Но нутро свое куда денешь?
Вот она – главная цель. Каким путями к этому идти, каждый уже решает сам. Но только оставлять мать в одиночестве, занявшись при этом хождением в церковь, явно не значит отдать Ему свое сердце. Как писал в одной из своих статей протоиерей Андрей Ткачев, в строительстве дома начинать надо с фундамента, а не с фикуса на подоконнике.