День един
А дальше? Дальше - тишина. Хотя, на самом деле, событие имеет смысл куда более серьезный, чем может показаться современному человеку, привыкшему плавать по поверхности, - тут увидел, там услышал, здесь два абзаца прочитал. По большому счету, время польской оккупации в начале семнадцатого века - единственный момент в более чем тысячелетней (к сегодняшнему дню) истории России, когда она прекратила свое существование как самостоятельное государство. В те дни нашей страны как державы просто не было. Впечатляет? "Ездят по городам беспрестанно казаки, невинную кровь проливают, насилуют православных, боярынь и простых жен берут на блуд, девиц растлевают насильством мучительским. Церкви разоряют, иконы святые обдирают и многие скаредные дела на иконах делают, чего ум наш страшится написать. А польские и литовские люди также города все пустошат и воюют. А Девичий монастырь взяли, то церковь Божию разорили, бедных черниц и девиц грабили и на блуд брали. Это ли христианство?" - писал современник.
Присягнувшие 28 августа 1610 года на верность польскому королевичу Владиславу москвичи во главе с "Семибоярщиной" оказались, на мой взгляд, "не в ногу" со всей остальной страной. Что, собственное, не раз бывало и в дальнейшем. Именно за пределами столицы формируется народное ополчение, объединившее практически все тогдашние сословия. Кстати, еще один интересный факт - в те дни не Москва, занятая поляками во главе с "русским царем" Владиславом, на деле становится столицей русской земли. Центр перемещается в Ярославль, где происходит сбор всех сил, вскоре освободивших Москву от интервентов.
Пожалуй, главное событие, которое происходит в эти дни, - это то, что заканчивается так называемое Смутное время. И, прежде всего, заканчивается оно в головах людей, причем из самых разных сословий. Одуревший, живущий в постоянном страхе в эпоху Ивана Грозного народ, почти потерявший национальную гордость, готовый принять на царском престоле уже кого угодно, только бы не опричнина и прочий беспредел второй половины шестнадцатого века, объединился. И безусловно, высшей точкой стало 4 ноября - день освобождения от поляков Кремля.
В действительности, ничего особенно чудесного внешне не произошло. В истории России было множество побед, и они не имели чудесного характера. В данном случае, ничего экстраординарного в занятии Китай-города русским ополчением не было: оно было велико, поляки малочисленны, изнурены голодом. Чудо заключалось в другом. Русские люди наконец-то осознали, что их неспособность восстановить Отечество - не в силе врага, а в их собственной слабости. В их разделении, взаимной вражде, зависти, желании собственных выгод, а не жертвенного служения высокой цели освобождения России. Это осознание и стало первым чудом 4 ноября. Ведь и до этого было много попыток создания ополчения, прихода к Москве. Но все заканчивалось взаимной резней. Как писал Ключевский, "в конце 1611 года Московское государство представляло зрелище полного видимого разрушения".
То, что предшествовало четвертому ноября, было реальным единением всех русских людей. Только внешняя угроза смогла изменить народ внутренне. Внутренняя потеря национального самосознания привела к потере государственности - внешнего проявления этого самосознания. И внутренний же подъем восстановил внешнее проявление гордости национального духа - русское государственное устройство.
Не дольше века длится день?
Итак, 4 ноября в истории России - это высшая точка единения всего народа, время окончания смуты. А что такое в этом смысле 7 ноября? Точка отсчета очередного смутного времени. Умные историки начнут сейчас меня опровергать, утверждая, что все началось гораздо раньше. В смысле дат - может быть. Но если говорить о духовных символах разных эпох, то день большевистского переворота, без всякого сомнения, занимает ключевую символическую роль в начале самой грандиозной смуты за всю историю России. Смуты, которая не закончилась до сих пор.
На самом деле, 7 ноября - это реальное начало гражданской войны в России. Отдельные "звоночки" были и раньше: апрельский, июльский мятежи большевиков, выступление Корнилова в августе семнадцатого года. А 7 ноября - это кульминация социального антагонизма, переход к фазе семидесятилетней кровавой борьбы, жертвами которой стали десятки миллионов замученных, погибших людей, искореженный русский народ, погубленная во многом страна, изгнанная русская элита. 4 ноября - дата прямо противоположная. Это день объединения всех: крестьян, дворян, священства, казачества, разных народов России - перед лицом Божиим. В этом смысле 7 ноября стало днем открытого восстания на Бога. Большевики с первого дня объявили о своей борьбе с религией.
Так в чем разница между двумя датами, которые стоят так близко друг к другу? Разница коренная. 7 ноября - день потери русским народом своей независимости. 4 ноября - день ее обретения. Так что ни о какой замене одного праздника другим здесь речь идти просто не может. Это даты, которые исключают одна другую.
Однако на бытовом уровне такого понимания как не было, так и нет. Буквально на днях в который уже раз услышал от одной хорошей знакомой уже надоевшую фразу - чего нам навязывают новые праздники, заменяют привычные праздничные даты какими-то непонятными. Значит, хотят, чтобы мы забыли свою историю. Вот есть у нас седьмое ноября, и достаточно. А теперь его перекрывают четвертым - не хотят, чтобы мы гордились своим прошлым.
Дефлорация независимости
Ну, вообще-то седьмое ноября - весьма сомнительный повод для гордости. Но это ладно - каждому свое. Если человек, живя в нашей стране и считая ее Родиной, чтит за праздник день, когда, по выражению Троцкого, задрали подол матушке-России, - дело его. Но только насчет Родины и всего остального, в таком случае, не надо. Задирают подол перед тем, как изнасиловать. Так что - за день изнасилования Отечества?
И еще высказывание из коллекции того же Льва Троцкого: "Россия - это грязная свинья, и жалеть ее нечего и некому!"
И наконец: "Мы должны превратить ее (Россию) в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, какая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева, и не белая, а красная. В буквальном смысле этого слова красная, ибо мы прольем такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побелеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках ее укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террора, кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния…
А пока наши юноши в кожаных куртках, сыновья мастеров часовых дел из Одессы и Орши, Гомеля и Винницы, о, как великолепно, как восхитительно умеют они ненавидеть все русское! С каким наслаждением они физически уничтожают русскую интеллигенцию: офицеров, инженеров, учителей, священников, генералов, агрономов, академиков, писателей!.."
К этому нужны какие-то комментарии? А вот насчет того, какой праздник каким "закрывают", - это извините. Четыреста лет национальной гордости за способность объединиться в трудную минуту или 95 лет начала очередной междоусобной вражды, когда брат убивал брата, а сын отца - выбор стоит только так. В действительности выходит, что это седьмым ноября практики коммунизма "закрыли" четвертое. И теперь, когда делаются какие-то робкие попытки повернуть процесс в другую сторону, мы в своем сознании продолжаем отдавать предпочтение "разброду и шатанию", отмечая день начала смуты, а не ее окончания. Как очень точно заметил в свое время доктор исторических наук, профессор МГИМО Андрей Зубов, какой праздник мы объявляем национальным, так и начинает развиваться история Отечества. Так что вопрос "Где Вы были в ночь с четвертого на седьмое ноября?" для многих по-прежнему актуален. И выбор - за нами.